Ну, что сказать. Ребенку опять же книга понравилась (доча 3,3 г) , маме не очень.

Текст приходится коментировать (даже для старшей дочери :) 16 лет )

Мой восьмилетний сын полюбил стихи!!!!! Прочитал эту книжку уже раз 10, цитирует друзьям, выучил половину наизусть, и начал интересоваться другими детскими поэтами.куплю всю серию.

Замечательная, прекрасно изданная книжка, жалко, не очень большая, и стихи ... быстро кончились! Иллюстрации недурные, правда, лично у меня немного другие ассоциации с поззией Григорьева, но подход дяди Коли Воронцова вызывает только симпатию. Хороший старт для тех, кто только знакомится с Григорьевым или хочет представить его детям.

С бритой головою,

В форме полосатой,

Коммунизм я строю

Ломом и лопатой.

Это стихотворение Олега Григорьева – с шепотом и оглядкой – много лет назад цитировали наши родители. Олег Григорьев жил и сочинял вопреки тогдашним стандартам, и жизнь его тоже сложилась вопреки: несостоявшийся художник (выгнали за несоответствие облику советского художника), отсидел за «тунеядство», работал дворником, не был принят в Союз Писателей. Написал громадное количество детских стихов, опять же «неправильных», не таких, как надо. Дети – и черный юмор? Как это возможно?.. Не каждый взрослый может принять детскую поэзию «по-григорьевски», кому-то она покажется уморительно смешной, а кто-то воскликнет: это возмутительно!

Я шел и дул на суп,

Чтобы сразу сесть и съесть.

Он на пол – хлюп да хлюп,

Не смог я суп донесть.

Весь суп я на пол сдул,

Голодным сел на стул.

Его стихи похожи на творчество детей, сквозь солдатскую поступь строчек, режущих острой сатирой, проступает детская ранимость автора, его личная печаль, его радуга в душе. Исследователь творчества Григорьева, - присутствующий в комментариях к этой книге :) - известный поэт Михаил Яснов пишет: «Друзья юности Олега Григорьева рассказывали, что он не хотел взрослеть. Был он невысок, моложав, тонкой кости и долгое время говорил, что ему семнадцать лет. Мы познакомились, когда ему уже перевалило за сорок. Он был бородат, испит, болен, но на трезвую голову неожиданно превращался в ребенка, с простодушным удивлением и радостью открывавшего знакомый мир».

Однажды я в шторы закутался,

Стал раскутываться и запутался.

Зато распутывался так старательно,

Что запутался окончательно.

Видимо, штора пошла винтом,

Но понял я это только потом.

Когда оторвалась штора,

Запутался я в которой.

Иллюстрации к «Щекотным стихам» выполнил художник-карикатурист дядя Коля Воронцов. Его выразительные картинки украсили книги про неандертальского мальчика, а также сборники Хармса, Остера, Чуковского.

Я возвращаюсь по той причине, что изображений маловато (их просто нет). Часто так случается, что рецензенты надеются друг на друга и не выкладывают изображения (правда, случается и другая крайность - не сговариваясь выкладывают одни и те же изображения).

Попутно добавлю, что Составители (не зная, как правильно их называть я буду использовать слово "Составители") этого сборничка, конечно, не хорошие люди. Здесь целый ряд стихов требует комментариев, а они ни гу-гу. Для примера, посмотрите стихотворение на тринадцатом изображении от начала (третьем от конца). Кто-нибудь понял о чем идет речь? Я уверен, что даже многие взрослые читатели ничего не слышали о парадоксе близнецов (на западе говорят о парадоксе "Пауля и Петера"). Один летает на космическом корабле со скоростью, близкой к скорости света, а другой сидит себе дома. А когда брат возвращается, то он оказывается моложе. Это один из простых фактов специальной теории относительности.

Тот факт, что Составители не напрягались отражается теперь в довольно низких оценках издания. Видимо, нужно было приподнять цену книги и нанять комментаторов.

Обидно, однако! Хорошего поэта могли бы представить более основательно. В какой-то степени рецензия Михаила Яснова помогает правильно настроиться на восприятие текста, представленного здесь. Он обращает внимание, что иногда за видимой тривиальностью поэта, в действительности, скрывается глубина. Он, как бы, предлагает читать внимательно, чтобы не пропустить что-то. Но в специальных случаях вроде приведенного мной и этого оказывается недостаточно.

Если уж лень Составителям тратить деньги на комментаторов, то нужно было составлять по-другому. В своей первой рецензии я привел два стихотворения Олега Григорьева, которые не требуют специальных разъяснений. Убрали хотя бы стихотворения, требующие специальных знаний. О стихах, требующих просто некоей жизненной опытности я здесь не говорю. Их присутствие здесь является естественным (для взрослых читателей, но не обязательно только для них).

Так что читателю придется поднапрячься самому. Желаю вам в этом преуспеть!

"Время устало и встало. И ничего не стало."

Сложно добавить к этому еще что-то... Знаком со стихами Олега Григорьева с детства. Замечательно, что вышла эта книга: в хорошем качестве, с твердой обложкой, с яркими иллюстрациями и искрящимися, действительно "щектными" стихами. Спасибо!

Я тоже купила эту книгу только за название, так как тогда рицензия на нее была только одна. Могу сказать, что разочаровалась только в том, что не угадала по возрасту для своего ребенка, нам, конечно, еще очень рано такие стихи читать. Но сама я с удовольствием эту книгу прочитала, над многими стихами искренне смеялась. Некоторые остались мною не понятыми:

Шел старик поляной зеленой

И переругивался с вороной.

Старик ругался - кар-кар-кар!

А птица - ну и дурак же ты, хоть и стар!!!

Стихи О. Григорьева в совокупности с иллюстрациями Н. Воронцова представляют собой что-то вроде анекдотов-комиксов. Иногда рисунок бывает даже смешнее текста. Не советую покупать детям раннего возраста, я думаю, возрастная категория где-то лет 10-12, а может даже и старше. А вот взрослым советую почитать, мне многое понравилось.

Стиха 64, а не 44. Бумага хорошая, плотная. Иллюстрации крупные, яркие и веселые.

Вот уже два десятка лет – с тех пор как Олег Евгеньевич Григорьев, тогда еще веселый и живой, заявился как-то ко мне домой с пухлой папкой в авоське (свои рукописи он, как правило, носил именно в авоськах, как хлеб и кефир) и попросил помочь ему составить большую книгу из взрослых и детских стихов, – так вот, с тех пор я не устаю повторять гипотетическому читателю Григорьева: не соблазняйтесь внешней легкостью, нарочитой «стебовостью» и потешностью его поэтического ярмарочного театра. На самом деле, чтение это нелегкое, но когда вы проникните в его мир и по-настоящему проникнитесь его образами, многие его стихи повернутся к вам неожиданной стороной, пресловутая макаберность осыплется с них как старая мозаика со стены, а чтении превратится в умный и, конечно, веселый процесс.

Талант Григорьева был в чем-то сродни таланту Аркадия Райкина: поэт немедленно вживался в ту маску, которую надевал, являя миру многообразие столь знакомых нам персонажей – маленьких и взрослых подлецов, трусов, жадин, хулиганов и просто равнодушных. И как нередко бывает с теми, кто пишет и для детей, и для взрослых читателей, у Григорьева немало стихов, скажем так: промежуточных – это дети глазами взрослых или взрослые глазами детей, это достаточно «неудобная» поэзия, ибо в обоих случаях его герои оказываются носителями сомнительных нравственных ценностей, а он, автор, не стыдится и не страшится это показать. Созданию особого колорита во многом способствовал и жанр миниатюры (идущий от раешника и частушки), который чаще всего встречается в творчестве поэта. Взрослая обращенность детской поэзии Григорьева сделала его широко популярным прежде всего в родительской среде, а парадоксальность поэтического мышления – в детской.

Все это надо учитывать, читая и последнюю по времени издания книгу избранного «детско-взрослого» Григорьева – «Щекотные стихи». Кстати, серия издательства «Азбука» «44 веселых стиха», в которой вышла эта книга, на мой взгляд, призвана привлечь внимание именно к этой поэтической нише, к сочетанию взрослости и детскости у многих сегодняшних поэтов, пишущих для детей. И рисунки всегда такого узнаваемого и неожиданного Николая Воронцова оказываются весьма в духе Григорьева: смотреть на них без смеха невозможно, но и взрослой горечи в них достаточно.

Что делать: живем в таком мире, где детскость становится отдушиной взрослого сознания, перегруженного насилием, жестокостью, тупостью, подлостью, и спасибо тем поэтам, которые умеют смехом разрушать стереотипы мышления и поведения.

Решила купить ребёнку стихи, в разделе "поэзия для детей" увидела книгу Олега Григорьева. Привелекло в первую очередь название, иллюстрации на обложке,ну и конечно аннотация. Заказала. Думала поэзия близка к Хармсу или что-то подобное. В итоге-полное разочарование. Стихи не для детей это точно. Не могу даже с уверенностью сказать что и взрослому это будет интересно. Не понимаю как обьяснить ребёнку стихотворение типа:

Бьётся муха лбом об окно.

Я бы ножки отбросил давно.

А муха всё бьётся и бьётся,

Даже стекло трясётся.

или

Прохоров Сазон

Воробьёв кормил

Бросил им батон-

Десять штук убил.

В общем пожалела что купила.

Если кто-то из детей еще не знает (ну, ничего!) Олега Григорьева, то знайте, что это он написал следующее замечательное стихотворение про бабушку.

Б А Б У Ш К А

Старая, слабая бабушка

Оставила дома ключик.

Звонила старая бабушка,

Но не открыл ей внучек.

Старая бабушка ухнула,

В дверь кулаком бахнула,

Дубовая дверь рухнула,

Соседка на кухне ахнула,

Качнулся сосед на стуле,

Свалился с кровати внучек.

Упала с полки кастрюля

И бабушкин маленький ключик.

У моей дочки память почти такая же плохая (девичья память составляет полтора килобайта), как у меня, а потому нужно долго думать, прежде чем решить, что же достойно сохранения в этой памяти. За пять прожитых ей лет моя дочка выучила четыре стихотворения! Это стихотворение входит в эту четверку (три остальных принадлежат Хармсу).

Если кто из взрослых не знает (ну, знаете!) Олега Григорьева, то знайте, что это он написал стихотворение:

П Р О М Е Т Е Й

Украл у богов факел,

Принес людям свет.

А люди по норам спрятались

Никого как бы нет.

Только из тьмы камни

Градом летят в меня.

Однако, крепко руками

Держу я букет огня.

Людям меня видно,

А мне людей - нет.

Конечно же, мне обидно.

Ведь несу-то я им свет.

Чтобы грелись от холода,

Готовили дичь и питье,

Не знали болезней и голода,

Но видно напрасно все.

Ползу я, покрыт синяками,

Идти уже нету сил,

А какой-то большой камень

Вовсе огонь загасил...

Мало того, что люди прибили,

Так потом еще боги к скале прибили.

Я думаю, что писать что-то об этом поэте, об обстоятельствах, имеющих отношение к ... не надо. Надо читать! А почитав, вы вдруг обнаружите, что все о нем уже знаете.

Кстати, очень грамотно составлена аннотация. И об авторе и об иллюстраторе - Николае Воронцове - написано кратко и по делу!

Ждем-с с нетерпением-с!